Люди давно оценили благородную деятельность пчелы-опылительницы растений, которая не только дарит им мед, воск, прополис, маточное молочко, но и обеспечивает изобилие всевозможных продуктов питания. Опыление энтомофильных растений — вот главная задача, природное предназначение этого насекомого. Клевер и огурцы, яблоки и вишня, гречиха и подсолнечник без помощи насекомых-опылителей не могут полностью реализовать свои биологические возможности, дать максимальный урожай семян и плодов.
В силу многообразия природных зон России ее пчеловодство развивается в нескольких направлениях: медово-товарном, опыленческом и комплексном (получении БАПП для нужд апитерапии, диетологии, медицины).
В Ленинградской области пчеловодство носит в основном опыленческий характер. В недалеком прошлом крупные пасеки существовали в пригородных тепличных комбинатах, некоторых колхозах и совхозах, бурно развивалось любительское пчеловодство. Наиболее развито пчеловодство было на юге области: в Волховском, Волосовском, Лужском и Ломоносовском районах. В Волховском районе на пасеках насчитывалось 4912 семей пчел; Волосовском — 3577; Лужском — 3770; Ломоносовском — 3149; Выборгском — 2502, а в самом Петербурге — 1325, всего 31 746 семей пчел.
Для полноценного опыления полей энтомофильных культур и садов Ленинградской области требуется, как минимум, 40 000 семей пчел. И тут возникает парадоксальная ситуация: в настоящее время большинство пасек области существуют только как медопроизводящие хозяйства, хотя и малорентабельные. Чтобы они работали рентабельно, нужно получать от каждой семьи 100–200 кг меда. У нас же среднестатистический пасечник имеет с улья только 10–15 кг. И все! Причем за последнее десятилетие появилась тенденция к исчезновению крупных и увеличению числа мелких пасек в личных хозяйствах пенсионеров, лесников, сельских жителей и др. Пчеловоды-любители реализуют свою продукцию среди родственников и знакомых, а остатки продают на рынках, в вывозе своих пасек на опыление они не заинтересованы материально. Таким образом в последние годы положение со столь необходимым для областного сельского хозяйства опыленческим пчеловодством стало катастрофическим. Исчезли крупные пчеловодческие хозяйства: в Щеглово, Янино, Тайцах, Ручьях, накануне уничтожения пасеки в хозяйствах «Детскосельское», «Шушары», им. Тельмана. Нет пасек в цветущих садах Павловска (ВИРе) и в Федоровском.
Природные условия не позволяют пчеловодству в Ленинградской области стать подлинно товарным, поэтому нужно срочно изменить направление отрасли и сделать его комплексным, и прежде всего опыленческим.
Каким образом без пчел бывшие совхозы, ныне акционерные общества, надеются получить высокие урожаи зерна, ягод, яблок, огурцов или семян клеверов? Неужели их руководители и специалисты не знают, что это легко достигается при подвозе крупных опылительных пасек. А ведь таковые были: от 100 до 500 семей имели совхозы «Детскосельский», «Щеглово» и др.
Известно, что урожайность энтомофильных культур, которые опыляют пчелы, увеличивается в два-три раза. В два раза больше созреет и ягод в лесах, где стоят пасеки, а значит, в два раза увеличится и поголовье лесной дичи.
Все вышеизложенное хорошо знают агрономы, садоводы, зоотехники и пчеловоды. Эта истина была установлена и научно обоснована еще в начале прошлого века, об этом написано во всех учебниках.
В Европе и Америке пчеловодам уже многие десятилетия платят за каждую пчелиную семью, вывезенную на опыление. В недалеком прошлом и в России пчелоопыление было официально признано необходимым агротехническим приемом. Были разработаны нормы подвоза семей пчел к массивам энтомофилов и размер оплаты. К сожалению, у нас об этом сейчас немногие помнят.
В Германии, США и многих других странах действуют государственные программы поддержки пчеловодства как незаменимой составляющей биоценоза и одного из главнейших экономически эффективных агротехнических приемов, повышающих урожайность энтомофильных культур.
Менеджер корпорации «Боинг» пишет: «В свободное от основного бизнеса время я занимаюсь собственной пасекой. Свои сто ульев перевожу из одного фермерского хозяйства в другое. Так шесть раз в году — шесть кругов по полям, хозяева которых зовут моих пчел опылять посевы. За один улей мне платят 65 долл. Шесть кругов в год приносят мне 39 000 долл.».
В Ленинградской же области руководители хозяйств о пчелах не думают, поэтому и сами несут убытки, и гробят опыленческие пасеки. Отказываясь от пчел, фермеры лишают себя возможности увеличить урожайность энтомофильных культур в два-три раза. Это выражается в огромных суммах убытков и в конечном счете становится причиной банкротства.
Разумное, грамотное использование пчел в масштабах всей страны могло бы обеспечить народ многими отечественными продуктами питания и сократить их импорт. Одно это позволило бы гарантировать продовольственную безопасность России и ее конкретного региона — Ленинградской области. В России не только не существуют государственные программы поддержки пчеловодства, но и не создано правовое поле, обеспечивающее его развитие. Попытки принять закон о пчеловодстве не увенчались успехом. Всем еще памятно, как глумились над ним «оппозиционные» фракции в Думе. Все это только говорит об их полной некомпетентности, отсутствии государственного мышления.
Развитое пчеловодство — залог продовольственной и экономической безопасности России. Это поняли уже во многих регионах. В 1995 г. Правительство Республики Башкортостан первым приняло Закон «О пчеловодстве», этому примеру последовали еще пять регионов. И дело у них пошло. К сожалению, подобного закона до сих пор нет в Ленинградской области.
Следует признать насущную необходимость развития опыленческого пчеловодства не только для Ленинградской области, но и для всей России. Пора возрождать крупные пасеки, заинтересовать экономически пчеловодов в вывозе семей пчел на опыление, а не отпугивать их изуверскими постановлениям и поборами. Например, в Лесном кодексе РФ всерьез предлагается взимать подати за все виды лесопользования, в том числе и с пасек, установленных в лесу!
Мы часто оглядываемся на Запад, но почему-то не видим, что немцы, умеющие считать каждую копейку, доплачивают своим пчеловодам, вывозящим пчел в лес.
Развивать товарное пчеловодство тоже пора на уровне XXI в., то есть комплексно. Пусть мед будет не единственным конечным продуктом. Прополис, пыльца (перга), маточное молочко, воск — вот за что ценят товарные пасеки в развитых странах. Так, Япония ежегодно закупает 200 т маточного молочка, перерабатывает его в ценнейшую биологически активную добавку и бесплатно раздает школьникам. Конечный результат такой политики — самый высокий уровень продолжительности жизни в мире.
Надо помнить — прибыль, полученная растениеводами от опыления, в двадцать раз превосходит прибыль от продажи прямой продукции пчеловодства. Поэтому государству экономически выгодно помочь бывшим совхозам и фермерам сохранять и создавать крупные пасеки. Десять тысяч новых семей нужно только одной Ленинградской области для опыления, а сколько — всей России?
Пчелы и пчеловоды всегда пользовались особым вниманием государственных мужей. Примеры этого мы находим и в «Русской правде» (1072) Ярослава Мудрого, и в законодательных актах Екатерины Великой, отменившей все налоги с пчеловодов, и других государей России.
Заботу о пчелах проявлял, казалось бы, такой далекий от проблем нашей отрасли человек, как премьер-министр Великобритании Уинстон Черчиль. В годы Второй мировой войны (19.04.1943) он запрашивал своих специалистов: «...Насколько мне известно, Вы отменили небольшую норму сахара, которая выдавалась пчелам и которая в весенние месяцы имеет очень большое значение для их существования на протяжении всего года. Пожалуйста, сообщите мне, какое количество сахара распределялось для этой цели раньше, какое количество сахара все еще выдается пчеловодам-профессионалам и какую «экономию» мы получаем, заставляя голодать пчел?..».
Неплохо бы было и нашим думцам задуматься над этим.
А.ЦУЛАДЗЕ
Санкт-Петербург